Корреспондент «КП» заглянул в Музей индустриальной культуры в Кузьминках, который накануне чуть не снесли
О том, что есть такой музей, я, к сожалению, узнал лишь неделю назад из очередной петиции в интернете. В ней говорилось, что ангары, которые он занимает, были построены незаконно и теперь предназначены под снос (улица Заречье, 3А — рядом с парком «Кузьминки»). В Музее индустриальной культуры это решение не оспаривали, однако развели руками, ибо срок для переезда дали слишком маленький — семь дней. Вывезти за это время 40 тысяч экспонатов нереально. Тем более какие-то из них весят несколько центнеров, а то и тонну. А, главное, было бы куда везти.
В общем, сотрудники погоревали (а их во всем коллективе — три человека) и сели, словно запорожцы, писать письмо. Только не турецкому султану, а в Фейсбук. Сейчас этот способ очень действенный (народ почти перестал обивать пороги управ и префектур).
Петицию подписали две тысячи человек (за то, чтобы дать больше времени на переезд). И она выстрелила. Точнее, сработала.
Ангары трогать пока не будут, а для музея построят новое здание (в рамках реконструкции района Кузьминки).
ЗА ВОСПОМИНАНИЯ ДЕНЕГ НЕ БЕРЁМ
А теперь представьте себе оживленный парк, полный примет 21-го века. Электросамокаты, ролики, гироскутеры, айфоны, планшеты. Перед воротами вдоль дороги припаркованы иномарки. И тут вы сворачиваете во дворик и оказываетесь в Советском Союзе. Словно годы обошли этот кусок земли стороной.
Рядом с облезлой скамейкой стоит телефонная будка. Чуть дальше — автоматы с газированной водой. «Запорожец», чем-то похожий на стрекозу. Спортивные плакаты, призывающие к победе. Детская лошадка с металлической ручкой. Несколько заваленных друг на друга якорей. И даже песня из динамика — оттуда, из прошлого. Что-то там про жаркий день и родник.
И над всем этим вывеска — «Музей индустриальной культуры».
Я все выискивал глазами кассу, чтобы купить билет. Но вход, как выяснилось, бесплатный.
Пока я озирался по сторонам, ко мне из военного вагона (в нем когда-то был командный пункт ракетно-стратегического значения) вышел руководитель музея Лев Железняков — с усами как Якубовича.
Он рассказал мне удивительные вещи. Весь его коллектив (а это, как мы помним, три человека) работает на полном энтузиазме. То есть, без зарплаты. Завтракают, обедают и ужинают все вместе, не выходя из музея. Домой отправляются только поспать. И то не всегда. Летом, например, можно ночевать в старом «Икарусе». А если очень жарко, то и на улице. Если кто-то заявится, Шубка разбудит (это дворняжка, издалека напоминающая лису).
— Но почему не сделать вход хотя бы 50 рублей?! — вопил я голосом разудалого капиталиста.
— Никогда, — улыбался Якубович, то есть Железняков. — Брать деньги за воспоминания неэтично. Пришёл человек. Увидел старый приёмник. И вспомнил, как в детстве опрокинул на такой же вазу с вареньем. Родители, конечно, всыпали. И поставили в угол. Посетитель держит этот приёмник в руках и улыбается. Разве можно торговать такими чувствами?
— Но на что вы живете?
— На пенсию.
— И сколько пенсия? — меня уже было не остановить.
— 14 тысяч, — с гордостью ответил Лев Наумович.
— А чем платить за аренду?
— А мы за неё и не платим.
— Ну а за свет?
— Люди жертвуют деньги. Вон банка стоит.
Короче, заниматься бизнесом Железняков не хочет.
Вообще у него крайне интересные представления о музее. Если не сказать, специфические. Например, он убеждён, что посетители имеют право прикоснуться к экспонату, потрогать его. Понюхать его, если хотите.
— И я не вешаю информационные таблички, даже если вещь редкая, — говорит Лев Наумович. — Мне они напоминают надгробия… Прятать под стекло предметы я тоже считаю неправильным. Они отдаляются от публики. И как будто мертвеют.
Вот такого человека хотят выгнать из парка «Кузьминки». Хотя уже, впрочем, и не хотят.
ИСТОРИЯ ВОПРОСА
Все началось в далеком 1979 году, когда Лев Железняков работал в конструкторском отделе АЗЛК (ныне не существует, — прим. авт). Решили создать собственный музей. И даже добились строительства отдельного здания. Но, увы, через пять лет заводу потребовалось помещение для автосалона. Пришлось уйти, прихватив с собой несколько сотен экспонатов. Идею индустриального музея поддержали в редакции газеты «Авторевю». Начали работать с ними, расположившись на конном дворе в усадьбе Голицыных. Бок о бок с институтом экспериментальной ветеринарии. Но в 2000-м двор перешёл «Музею Москвы» и Железнякова вежливо попросили удалиться. И даже новое место подыскали — ангары бывшей овощной базы (это нынешний адрес — улица Заречье, 3А). Дали отличную площадь — 0,8 Га. Пожалуйста, пользуйтесь.
В своё время «Авторевю» собиралось строить здесь новое здание для музея и даже заключило с Правительством Москвы контракт. Но позже его расторгло. Сейчас «Авторевю» к Музею индустриальной культуры отношения не имеет.
Далее эту землю собирались отдать в аренду кому-нибудь ещё (что для Железнякова обозначало бы очередной от ворот поворот), но в итоге передали парку «Кузьминки» (в 2016 году). Никаких договоров с музеем он не заключал. А просто по доброте душевной разрешил здесь находиться.
— Конечно, мы знаем, что находимся здесь нелегально, — рассказал «КП» Лев Железняков. — Мы мечтаем найти богатого человека, который согласился бы нам помочь. Есть и среди олигархов неравнодушные люди. А тут как раз пошла кампания по сносу незаконных строений. Начали проверять документы и выяснили, что эти овощные ангары никто не оформлял. Меня уведомили, что их снесут. И что у меня есть неделя для переезда.
РЕАКЦИЯ ПРЕФЕКТУРЫ
После того, как в интернете поднялась буря (на защиту музея встали тысячи пользователей — не только те, кто подписал петицию), Льву Железнякову позвонили из префектуры ЮВАО и сообщили, что для музея построят новое здание — в рамках реконструкции района. И до этого момента музей никто не выгонит.
Эту информацию корреспонденту «КП» подтвердили и в парке «Кузьминки». Так что пока адрес музея остаётся прежним. До лучших времён.
«БИТУМ В ДЕФИЦИТЕ»
Музей индустриальной культуры очень похож на блошиный рынок и даже запах имеет такой же — как на старом чердаке дачного домика. Существенное отличие от городских барахолок — вещи в музее не продают.
— Нам же люди их специально приносят и дарят, — говорят хранители старины. — Потому что выкидывать жалко. Продать рука не поднимается. Да и в музее вещь радует тысячи людей. А так бы хранилась у одного.
Кстати, за год Музей индустриальной культуры посещает более 30 тысяч человек.
Чего здесь только нет.
И самые первые мобильники (которыми можно убить). И деревянный макет «Бурана». И система аварийного спасения космического корабля «Союз». И урна из московского метро 30-х годов. И советские школьные парты. И проекторы из кинотеатров. И старый лифт с сеткой на двери (в него можно войти и понарошку застрять). И фляжки. И сейфы. И гипсовые статуи (Ленин со Сталиным в первых рядах). И немецкое пианино 20-х годов (рабочее). И многое другое.
Я отыскал один из номеров газеты с поэтическим названием «Московский автотранспортник». Он вышел ещё до моего рождения. Одна из заметок называется коротко и ясно — «Битум в дефиците». Автор негодует из-за срыва ремонта кровли. И грозит пальчиком отделу снабжения.
Шубка бегает здесь же — между рядами. Никто ее не прогоняет. А за ней и Миска вприпрыжку. Это кошка. Живут они душа в душу.
ИСТОЧНИК KP.RU
Источник: www.kp.ru
Читайте также: Новости Новороссии.